Представление для богов - Страница 245

245

— Я знаю, что было дальше! — гордо заявил из темноты Орешек

— Разумеется, знаешь! — холодно ответила Нурайна, досадуя, что ее перебили, когда она вошла во вкус повествования. — Детишки — и те знают...

И притихла, словно перед ней возникла грозная тень и молча, одним взором запретила сплетничать о себе.

Он и впрямь был выше сплетен, этот человек, которого приемный отец нарек именем Лаогран Полночный Гром. Он не пожелал стать очередным правителем королевства Алых Скал и переименовал страну в Грайан — Оплот Спокойствия. Лаогран поклялся навести Железный порядок и покончить со смутами Огненных Времен — и новые, Железные Времена стали отсчитываться от года его коронации. Он словно перечеркнул всю Историю за своей спиной — и остался в народной памяти Первым Королем...

Благоговейные раздумья Нурайны были прерваны вскриком из мрака.

— Что с тобой? — вцепилась она в локоть спутника.

— Я... ничего... почудилось, что стены хотят раздавить, наваливаются...

Встревоженная женщина пыталась хоть что-то разглядеть в темноте.

— Да ничего... — уже тверже повторил Орешек. — Это... это потеряло силу заклятие. Так я и не думал, что этот дар при мне до старости останется — понимать горы...

На миг Нурайна задержала дыхание: ей показалось, что мрак стал гуще и враждебнее. Но тут же она справилась со страхом и сказала ровным голосом:

— Ладно, путь к Илларни мы помним, вот только как узнать, когда наступит утро?

— Может, по пряжке? Поясок должен бы предсказать, когда эта злобная сила... ну, в нору свою уползет, что ли... Тогда выждем немного для верности — и вперед!

37

Шестеро Избранных сгрудились вокруг Великого Одержимого. Сейчас они походили не на безжалостных вершителей человеческих судеб, а на перепуганное овечье стадо. Да и как им было не прийти в смятение, если перед ними на черном жертвеннике не стонал истекающий кровью пленник, а возвышалась груда туго набитых холщовых мешочков, в которых скрывалась сила, способная уничтожить горный хребет вместе с ползающими по нему людишками.

Джилинер не сводил ястребиного взора с долгожданного сокровища. Шайса зорко поглядывал то на бледного, взволнованного Илларни, то на грайанку с измученным лицом (пленница осталась на каменном «балкончике»).

На женщину Шайса посматривал вскользь, главное недоброе внимание направил на Илларни. Он не мог простить ученому вчерашней обиды. Когда вечером Шайса вместе с четверыми кхархи-гарр втащил по крутой узкой лесенке гигантскую льдину, он заранее представлял, как лицо старика перекосится от страха, изумления и горькой зависти. Но тот внимательно осмотрел преподнесенную ему глыбищу, отколол маленький, с ладонь, кусочек льда и вежливо сказал: «Спасибо, этого хватит. Остальное можете выбросить...»

И сейчас Шайса с цепкостью сторожевого пса глядел, как мягкими осторожными движениями Илларни ослабил завязку на одном из мешочков, краешком деревянной лопатки подцепил немного крупного темного порошка и высыпал на раскаленные угли жаровни, стоявшей на жертвеннике.

Ослепительная вспышка заставила кхархи-гарр шарахнуться в сторону. Огненный язык с сухим треском взметнулся под свод пещеры, опалив людей мгновенным жаром. В новом освещении лик черной статуи на миг принял выражение злобного торжества. Заметил это лишь Джилинер, который ждал от порошка на углях именно такого эффекта и успел вскинуть глаза на черное лицо.

— Для тебя, Хмурый! — сказал он громко. — Только для тебя!

Женщина под серой вуалью привычно вытянула руку вперед и вниз и охрипшим от волнения голосом начала:

— Да возрадуется Кхархи...

Остальные подхватили молитву. Илларни сосредоточенно завязывал мешочек.

Внезапно в бормотание кхархи-гарр ворвался пронзительный вопль. Все обернулись к пленнице, которая с ужасом указывала рукой в черный зев коридора:

— Там... там такое... стра-ашное... о-о-о!

На ходу срывая с себя опояску, Шайса ринулся по ступенькам, едва не столкнул пленницу с «балкончика» и исчез в коридоре. Еще двое Избранных поспешили ему на помощь.

Пленница сбежала вниз и бросилась на грудь Илларни. Старик успокаивающе погладил девушку по волосам.

Тихо и быстро грайанка спросила:

— Успел?

— Да, умница, — так же тихо ответил Илларни. Вернулся Шайса, досадливо вертя в пальцах опояску.

— Нет там никого... и с чего эта дура развизжалась?

— Она провела ужасную ночь, — вступился Илларни за девушку. — До утра нам с ней являлись демоны и чудовища, вот у бедняжки нервы и не выдержали!

Раздраженным движением руки Джилинер восстановил порядок:

— Сейх и Хрэйти, зовите своих людей, выносите мешки и собирайтесь в путь. Остальные — останьтесь: нам многое нужно обсудить. Почтеннейший Илларни, к тебе это не относится. Ступай к себе, отдохни после тяжелой ночи.

— Пойдем, доченька, — ласково сказал астролог пленнице. Та молча двинулась за ним по ступенькам.

— Нет! — резко, как удар хлыста, прозвучал голос женщины под вуалью. — Эти двое только что шептались! У них на уме что-то подлое!

— Я лишь пытался успокоить бедняжку... — мягко объяснил Илларни.

— Они шушукались! — стояла на своем Избранная. — Как заговорщики!

— Не хочу рисковать, — решил Джилинер. — Пленница останется здесь. Никто не причинит ей вреда, если ты, почтеннейший, не дашь для этого повода.

Илларни хотел было протестовать, но слова застряли у него в горле при взгляде на неумолимое лицо Великого Одержимого.

245