Представление для богов - Страница 144

144

— Позволь, госпожа...

— Не позволю! Что ты о себе вообразил, скот? Вздумал запугивать Волчицу?.. Впрочем, деньги ты получишь. Приходи сюда же через два звона.

Пылая от негодования, девушка удалилась.

Тюремщик проводил ее хмурым тягучим взглядом. Барышня, похоже, и впрямь верит, что связки ключей достаточно для побега!.. Ладно, пусть деньги несет, а там видно будет, как ей голову задурить...

В комнатушке, которую дальняя родственница предоставила Арлине, было невозможно что-нибудь спрятать. Поэтому единственную вещь, которую надо было скрыть от посторонних глаз, пришлось привязать к ножке кровати.

И теперь, сидя на полу, девушка торопливо распутывала шнурок.

Вот он и в руке — увесистый, туго набитый кошелек с вышитым по бархату золотым соколом. Выглядит солидно, однако пятидесяти золотых там наверняка нет...

А вдруг? Ведь не было еще случая пересчитать деньги...

С затаенной надеждой на чудо девушка высыпала деньги на пол и начала складывать монеты аккуратными столбиками.

Все-таки хорошо, что в то сумасшедшее утро она подумала о кошельке! Даже странно, что в ее измученной бессонницей голове могла возникнуть хоть одна умная мысль!

А бессонница пришла после незабываемого дня, когда судьба подарила ей великое счастье — пробуждение дара... и сразу, не дав опомниться, обрушила непоправимое горе.

Ее любимый, ее герой, ее Сокол оказался безымянным бродягой с исхлестанной спиной! Беглый раб, самозванец, преступник!

Дочь Клана мучилась от оскорбленной гордости... но еще позорнее и унизительнее была неотвязная мыслишка: «Если он лгал о своем происхождении — может быть, он лгал и о своей любви?»

Ну и что?! Какое дело Волчице, наследнице Великого Мага, до того, что думает о ней какая-то жалкая бродячая тварь? Неужели она, Арлина, такая испорченная девчонка, что смеет думать о нем как о мужчине? Да как такое боги терпят!..

Устраивая преступнику побег, девушка пыталась убедить себя, что отводит позор от Клана. Пусть этого негодяя ловят в любом другом месте, пусть его грязную кличку не сплетают с именем Волчицы...

Но себя не обманешь. Презирая и проклиная свою слабость, Арлина понимала: если бы бродяга, покидая Найлигрим, сказал хоть слово, она уехала бы вместе с ним...

Эта пытка продолжалась до тех пор, пока перепуганная Иголочка не вбежала на рассвете в комнату и не рассказала, что ночью через крепость прошел отряд, который вез связанного Хранителя... то есть бывшего Хранителя... то есть Сокола... то есть...

Служанка продолжала что-то лепетать, но Арлина уже ничего не слышала. Мир, который двое суток кружился вокруг, рушился и разлетался на осколки, вдруг застыл в единственно верном порядке. Все стало ясным и непреложным, как воля Безликих.

Она, Арлина Золотой Цветок из Клана Волка, Ветвь Логова, любит беглого раба. Это от нее не зависит. Некоторые люди рождаются трусливыми, некоторые — жадными, а она родилась бесстыжей дрянью, которой суждено опозорить Клан. С этим ничего не поделаешь, а значит, не стоит из-за этого переживать.

Она не знает, любит ли ее этот отвратительный, лживый, ужасный человек. Но даже это сейчас не так важно. Главное — чтобы он остался жив. Для этого Арлина готова разобрать тюрьму по камешкам!

Еще в крепости она подумала о том, что для спасения любимого понадобятся деньги. Проникла в оставленную Хранителем комнату, перерыла вещи в поисках чего-нибудь ценного и наткнулась на кошелек, который этот сумасшедший почему-то не захватил с собой.

И теперь она в третий раз пересчитывала тяжелые золотые кружки. Двадцать семь... и две серебряные монеты... Мало, слишком мало! Где взять остальное?

Девушка видела один путь — постыдный, но неизбежный. Где хранит деньги эта славная, добрая женщина, приютившая Арлину в своем доме?..

За мучительными мыслями юная Волчица не заметила, как без скрипа отворилась дверь.

— Что ты делаешь, девочка? — мягко спросил вошедший Каррао. — Откуда у тебя столько золота?

И, нагнувшись, поднял с пола бархатный кошелек с вышитым соколом.

* * *

— И ведь в самом деле надеялась, глупая девчонка, что сумеет подкупить тюремщика! Прямо как в песенке: «Угощала курочка ястреба пшеном...»

Каррао старался говорить сурово и негодующе, как того и заслуживал безобразный поступок его юной родственницы, но во взгляде посверкивало одобрение. Глава Волков презирал слабость и трусость, а эта зеленоглазая негодяйка уродилась настоящей Волчицей, ничего не скажешь!..

— И что ты с ней сделал? — из вежливости спросил Даугур, которому было совсем не до разговоров.

— Под замок засадил, разумеется. Она целый день взаперти проревела... Но, между прочим, плакать-то плакала, а два раза чуть ставни не выломала! Хоть связывай ее, мерзавку... так ведь и веревки перегрызет! — Каррао не сумел скрыть нотку гордости в голосе.

Даугур рассеянно кивнул. Каррао украдкой бросил на собеседника пытливый взгляд.

Мудрейший Клана Сокола сильно изменился со дня их последней встречи. Кожа пожелтела и казалась высохшей, как прошлогодний лист; в запавших глазах мглой залегла усталость; губы стали тонкими, прямыми и бесцветными; кисти рук вцепились одна в другую, чтобы не выдать своего хозяина дрожью.

Страшная весть подкосила Главу Соколов, который приехал в Ваасмир, чтобы отпраздновать рождение своей первой праправнучки, а вместо этого оказался в самой гуще грязного судебного дела.

С яростным, до боли, сочувствием Каррао подумал, что молодые не понимают, как хрупка и непрочна жизнь стариков. То, что для юноши — тяжкий удар, для старика — с кровью вырванный кусок жизни... а ее и так осталось немного! Если бы молодым дано было это почувствовать, они стали бы добрее и бережнее...

144